Во что играет Б-г
Когда квантовая физика вышла на сцену науки, она вызвала своего рода интеллектуальный «скандал» – нечто вроде шумного концерта авангардной музыки посреди филармонического зала. Квантовая физика разрушила все правила упорядоченной игры классической физики: неопределенность, двойственность волн и частиц, дистанционное действие, случайность… Величайший в мире ученый, Альберт Эйнштейн, не был готов это принять. Эйнштейн был евреем, но как ученый он был верным продолжателем классического греческого философского подхода, который руководствуется прямой логикой и непрерывной и последовательной причинностью. Идея того, что природа ведет себя случайным образом, была для него неприемлема. «Я отказываюсь верить, – утверждал он в своем знаменитом заявлении, – что Б-г играет в кости со Вселенной».
Однако другой еврей – Нильс Бор, один из разработчиков квантовой физики и оппонент Эйнштейна, – дал ему решительный ответ: «Не говорите Б-гу, что делать!». То есть Всевышний выше твоего рационального мировоззрения и, возможно, Он построил свой мир таким образом, что между субатомными частицами часто происходят маленькие чудеса. Выражаясь языком Каббалы, Эйнштейн воспринимал Святого Благословенного только через Имя Э-лоhим, по гиматрии – הטבע («природа»), которое выражает упорядоченную природную закономерность, в то время как Бор уже улавливал проблески Имени Ãвайе, уникального «частного» Имени Святого Благословенного, которое состоит из букв, составляющих слова «был», «есть» и «будет», היה הוה ויהיה, и выражает то, что находится над природой. Возвращаясь к образу волчка, Эйнштейн был «квадратным» ученым, придерживающимся уровня кубика севивона (возможно, из-за этого, когда он думал о случайности, ему пришло в голову сравнение с кубиком…), а Бор был связан с силой вращения, находящейся над этим кубиком, силой, которая способна его вращать и делать круглым.
Ответ Бора был превосходным, однако в духе Хануки мы хотим предложить сделать его еще лучше. Да, Эйнштейн, вероятно, ошибался, но мы все еще сочувствуем ему (и ему тоже): нам тоже не кажется, что Всевышний играет в кости. Но не потому, что у нас есть проблема с причинно-следственной связью (наоборот, мы видим весь мир как великое чудо), а просто потому, что… Как это сказать? Речь идет о популярной дешевой игре. Мишна упоминает «играющего в кости» рядом с сомнительными типами, ссужающими деньги под проценты, теми, кто торгует урожаем седьмого года, и другими, как тех, кто не имеет права давать свидетельские показания. Это не та компания, которая подходит Царю царей над царями. Для Него подойдет более благородная игра…
По нашему мнению, Б-г играет в севивон. «И совершает Он обороты по своему умыслу, чтобы они исполнили все, что повелит им, на лице обитаемой земли», «За пазуху бросает жребий, но от Б-га все решение Его». Именно вращение этого севивона притягивает в мир истинную причинность, способную обойти углы классической физики и впрясть в них проявления одноразового Провидения. Как и у игрального кубика, в севивоне есть аспект судьбы и неожиданности (который земному зрению представляется простой «случайностью», а на самом деле выражает выбор Всевышнего); но, в отличие от него, это не чисто функциональная игрушка, вся роль которой состоит в том, чтобы выдать один результат из нескольких возможных. Волчок – это духовная, «художественная» игра, которая на пути к результату помогает нам приятно провести время благодаря элегантному танцу, превращающему кубики в круги: филармонический оркестр, играющий авангардную музыку.
Танец чуда и природы
Объединение природы и разума – это чудо (נס). Чудо – это капля окружающего света (скрытого, נסתר), которая падает в свободное пространство, как капля масла из маленького кувшинчика, вовлекая во вращение вокруг себя и природу, и разум. Это и есть севивон: маленькое чудо, которое на миг нарушает, казалось бы, все правила и танцует между небом и землей.
Это отражается в двух буквах слова нес, «чудо», – «нун» и «самех». Это два «атома», из которых слагается «молекула» этого слова. Любопытно, что буквы נ и ס, которые следуют друг за другом в алфавите, согласно Каббале, относятся соответственно к месяцам Хешван и Кислев. Другими словами, они действительно прокладывают путь Хануке, наступающей в конце Кислева. Эти две буквы также отражают разум и природу соответственно: буква נ – это половина квадрата, включающая прямой угол (разум); а буква ס – это круг (природа). Сочетание этих букв в נס, «чудо», находится в аспекте объединения разума и природы с помощью окружающего света, источника всех чудес (не случайно слово севивон начинается и заканчивается этими двумя буквами).
Связь между נ и ס прекрасно выражена в 145-м псалме в Теилим, известном как молитва Ашрей («Счастливы»). Каждый стих в этом псалме начинается со следующей по порядку буквы еврейского алфавита: Аромемеха – «Буду превозносить Тебя, Б-г мой, Царь…, Бехоль – Каждый день благословлять буду Тебя…, Гадоль – «Велик Б-г и прославлен весьма», и т.д. Все буквы становятся в строй, как полагается, кроме одной: по загадочной причине буква נ отсутствует, и псалом переходит прямо от מ к ס. Что случилось с נ? Она выпала из псалма, как свойственно этой букве, – она выпадает во многих словах святого языка (даже слово липоль («падать») должно было звучать как линполь, однако нун из него «выпала»; похоже, то же самое произошло со словом «падать» («fall») в английском языке, которое, вероятно, пришло из корня נ.פ.ל, однако нун выпала из него по дороге). Но тогда происходит чудо: следующий стих, на букву ס, начинается со слов: «Поддерживает (сомех) Б-г всех падающих (нофлим)». Нун выпала, но самех пришел к ней на помощь и поддержал (самах) ее: נס – чудо!
Выпадение нун намекает на неспособность человеческого разума объяснить природу и властвовать над ней, вспомним о смущении Альберта Эйнштейна перед квантовой физикой. Подобно севивону, философии, науке и технике предстоит зашататься и пасть перед загадками Вселенной и ее мощных сил. Однако вера в чудо (подобная той, что была у Нильса Бора) способна снова поддержать павший интеллект, связать его и с кругом природы, что ниже него, и с кругом Б-жественности, что над ним.
Тора придает большое значение чудесам: каждый день мы обязаны упоминать всю совокупность чудес, произошедших при Исходе из Египта. Причина в том, что эти чудеса напоминают нам о Создателе мира, бесконечном чуде, на котором стоит все творение. Неслучайно Моше назвал Святого Благословенного Ãвайе ниси («Б-г – мое чудо»).
Однако чудо Хануки не воспроизводит чудеса Исхода. Тогда были явные чудеса, которые ломали границы природы, подобно рассечению Красного моря, которое насмехалось над законами физики: «Море увидело и побежало (ваинас)», уступая место чуду (нес). А чудеса Хануки (и Пурима, второго не упоминаемого в Торе праздника) более тонки, это чудеса, которые «одеваются» в законы природы. Греческие воины не пали внезапно замертво (как, например, в описании поражения Санхерива царем Хизкияу), а проиграли после ряда тяжелых и жестоких боев. Это было чудо, когда многочисленные были побеждены малочисленными, а сильные – слабыми, однако это чудо в границах природы. Чудо с кувшинчиком масла, которое выходило за рамки известных природных закономерностей, не разбило их внезапно и в открытую, а «растянуло» рамки природы постепенно и скрыто. Это было чудо, но трудно указать пальцем и сказать, когда природа закончилась, а началось чудо. (например, если чудо состояло в том, что каждый день сгорала восьмая часть обычного количества масла, это означало, что чудо начиналось уже в первый день, или же масло каждый день обновлялось, и тогда чудо началось только на второй день).
На первый взгляд, чудеса, одетые в природу, менее значимы, чем сверхъестественные чудеса Исхода из Египта. Но в другом, более внутреннем смысле они более велики: они раскрывают внутри ограниченного мира его неограниченный источник, внутри естественного – сверхъестественное. Можно сказать, что чудеса Хануки предназначены для того, чтобы открыть нам глаза и дать возможность увидеть чудеса, скрывающиеся в обычной природе. Ведь что такое природа, если не длинная череда чудес, соединяющихся одно с другим и создающих иллюзию непрерывности? Природа вращается вокруг своей оси в определенном порядке, но в то же время движется благодаря скрытой внутренней системе, корень которой – в окружающем свете, «будто одно колесо внутри другого». Это идеальное соответствие позволяет сверхъестественному чуду проникать в природу гладко и без всякого скрипа. Наш разум, который занят анализом и объяснением каждого явления, ослепляет наши глаза, и мы не видим чуда, заключенного в природе, и не удивляемся ему. Но это павший (нафуль, נפול) разум, который разучился удивляться (леhитпаэль, להתפלא). Все, что нужно, – это поддержать его и поднять к его корню в вере, и мы сразу же заметим, что природа – это ничто иное, как великое чудо.
Именно такого рода чудо раскрывается в севивоне: не проникновение сверхъестественной силы, разделяющей море надвое и ставящей воды, как вертикальную стену, а помещение верхнего круга в нижний. Когда кубик растворяется, на мгновение растворяется и квадрат нашего разума, и все, что мы видим, это большое вращение – чудо и природа в общем хороводе.
