Драгоценности невесты
Рабби Йехезкель Ландау (крупный авторитет Торы, больше известный по названию своей книги Нода бе-Йеhуда) в бытность его раввином г. Ямполя не раз посещал Бааль-Шем-Това в Меджибоже. Рабанит, жена его, была родственницей рабби Исраэля Бааль-Шем-Това, и ее вера в праведников была велика.
Однажды у нее исчез драгоценный медальон, стоящий огромные деньги, и она сбилась с ног в поисках. Услышав, что в это время в их городе находился БеШТ, рабанит, вместе с сыном Янкале, пошла навестить его. Придя, она попросила цадика, обладавшего духом святости, открыть ей, где находится ее украшение. Ответил ей рабби Исраэль, что у них на антресоли есть корзина с нитками, пусть поищут там – и найдут. Пошли искать – и нашли, как и сказал им рабби.
Янкале побежал рассказать отцу, что БеШТ просто пророк, но отец возразил ему: Бааль-Шем-Тов – большой мудрец, и, очевидно, расспросил домашних, слуг и сделал выводы.
Но сын был в большом восторге и не поверил словам отца, поскольку ясно ощущал, что это вовсе не так (будто видел «внутренним зрением»). Ведь всё произошло на его глазах: услышав вопрос рабанит, БеШТ никого ни о чем не расспрашивал, а немедленно дал ей совет.
На самом деле и сам рабби Ландау понимал, что они были свидетелями большого чуда, но поскольку он, мягко говоря, не был приверженцем Бааль-Шем-Това, то специально приуменьшил значение этой истории в глазах своей семьи.
По Решимат дварим 4,84.
Глаза Его видят всё и везде
До нас дошло немало подобных историй с «находками пропаж», как о БеШТе, так и о других праведниках. Такой рассказ записан в Шивхей БеШТ, похожая история рассказывается о Магиде из Межеричей, великом преемнике БеШТа, в которой он своим святым видением находит украденные у одного из его учеников талит и тфилин.
Можно задать резонный вопрос: зачем цадику, вся жизнь которого посвящена святости, искать для кого-то обыденные пропавшие вещи, не имеющие к святости никакого отношения? Разве праведник – сыскное бюро, что любой желающий может заказать его услуги? Разве тот сокровенный свет, благодаря которому цадики видят мироздание «от края до края», не предназначен для более возвышенных целей?!
Можно еще понять поиск украденных талита и тфилина, ведь речь идет о предметах святых, с помощью которых выполняют заповеди, так что и поиск их – дело святое. Но почему БеШТ занялся поиском исчезнувшего медальона жены рабби Ландау?
Это недоумение высказал Бааль-Шем-Тову вор, лично «пострадавший» от этого «увлечения» БеШТа, о чем подробно описывается в книге Шивхей БеШТ.
Вор задал ему такой вопрос: «Ваше превосходительство, у меня есть к вам тяжелый вопрос. Поскольку Вы можете видеть, как воры крадут, и знаете места, где они обретаются и ночуют, наверняка, Вы в состоянии видеть и нечто намного более возвышенное, чем эта грязь. Зачем Вам смотреть на такие низкие дела? Лучше концентрируйтесь на делах хороших!»
БеШТ, благословенна его память, начал отвечать вору словами Торы, освещающими этот вопрос, но не закончил, потому что подошло время молиться Минху.
Сказанное им вору до нас не дошло. Но из того факта, что БеШТ не завершил объяснение, можно понять: вопрос намного глубже, чем цадик открыл вору во время той встречи. Попытаемся заглянуть в корень дела, понять и почувствовать на базе того, что мы знаем из учения рабби Исраэля, а также из других книг, и представить себе, что могло бы быть услышано от него в ответ на этот вопрос. Учтем при этом, что Тора часто использует аллегорическое соответствие женщины и еврейской души (а иногда – всего Ам Исраэль).
«Земля желанная»
На первый взгляд совершенно естественно провести разделяющую линию между талитом и тфилином с одной стороны и женскими украшениями – с другой.
Талит и тфилин – атрибуты святости, посредством их выполняется воля Всевышнего. Драгоценности же не имеют, казалось бы, никакого отношения к святости. Они, вроде бы, не имеют отношения и к евреям (разве только к самым простым, мало чем отличающимся от гоим: ведь украшения носят и неевреи, но не к возвышенным, для которых драгоценности не имеют значения), тогда как такие предметы святости как талит и тфилин – нечто исключительно еврейское.
Но на самом деле это не так. Драгоценность, украшение, – не просто нейтральный предмет, оно индивидуально для конкретного человека и конкретной ситуации.
Вот как Алтер Ребе объясняет то, каким образов душа соотносится со своими силами, а также разницу между силами души и ее облачениями:
Чтобы понять, почему десять сфирот называются тикунин (исправления), нужно сначала объяснить, что представляет собой душа. Душа, по сути своей, – «простой» (в смысле «распространенный по всему телу и неделимый») свет Б-га, не разделяемый на разум и эмоции. Разум и эмоции – облачения души. Т.е. у души есть разум и эмоции, но они не являются частью самой души; они потому и называются тикунин, что душа, облачаясь в них, приходит к совершенству. Так в строфе «да не оденет мужчина женскую одежду» Онкелос переводит слово «одежда» как тикун. [Арамейское] слово тикун имеет также смысл тахшит (украшение), которым украшаются и от которого приходят в восторг, ведь надевший украшение единится с ним, как будто это по-настоящему часть его тела… Подобно этому разум и эмоции –не отблеск души и ее сил, наполняющих тело, и не часть самой души… и, разумеется, они не одеяния, совершенно отдельные от души, такие как мысль, речь и действие – силы, буквально облачающие душу [извне]… Но они именно тикунин – сама душа совершенствуется и украшается ими, как и тикун-украшение делает надевшего его человека красивее и нарядней.
Талит и тфилин – великолепие и величие еврея, но, как и все заповеди Торы, они всего лишь одеяния. Они ничего не говорят нам о сути души. Тфилин и талит – дары Небес и одинаковы для всех, вне всякой связи с тем, кто эти люди и что они собой представляют. Всевышний «одевает нагих» из жалости к ним, «увенчивает Израиль великолепием» благодаря «точке» –частичке Б-га, скрытой в сердце каждого из евреев.
Но как же проявляется сама эта «точка»? Посредством украшения!
Казалось бы, одеяние важнее украшения, ведь оно окутывает все тело человека: он всегда выходит на люди в одежде, и в восприятии окружающих человек и его одеяния неотделимы друг от друга.
Однако взглянув с другого ракурса, можно обнаружить, что украшения обладают кое-чем, чего нет у одеяния. Одежда не претендует на выражение индивидуальности человека, надевшего её. Она – не более чем общепринятое средство, позволяющее выйти в мир и жить среди людей. Два человека, имеющие одинаковый размер, могут надеть одну и ту же одежду, и обоим она сослужит ту же службу.
Но совсем не так обстоит дело с украшениями и драгоценностями. Они выбираются тщательно, чтобы идеально подходить носящей их женщине. Да, она может взять украшение на время у подруги, но ничто не подойдет ей так, как то, которое она выберет себе сама, по своему вкусу.
Одеяние создает внешний облик надевшего, тогда как украшение, призванное, казалось бы, приукрасить человека, на деле раскрывает его внутренний облик, делая его красивее и привлекательнее. Тикун всегда означает действие легкое и деликатное, завершающее всю работу. В нашем случае это – маленький и нежный аксессуар, самим своим присутствием подчеркивающий некую грань общего облика человека. Он раскрывает грани скрытой прелести, которые без него практически незаметны, намекая всматривающемуся глазу на определенное качество хозяина, заметное далеко не каждому.
Можно заключить, что украшения гоим отличаются от украшений евреев, как драгоценность одного человека от драгоценности другого. У каждого из них своя внутренняя суть, проглядывающая сквозь украшения.
Бааль-Шем-Тов любил работу по поиску сокровищ, сокрытых в самой сути души каждого еврея. В этой книге уже приводилось его высказывание: «каждый еврей – земля желанная». В земле этой сокрыты бесценные сокровища, и нужно приложить немалые усилия, «копать вглубь» души, чтобы их обнаружить.
Конечно, удивляет и восхищает, что БеШТ знал точное местонахождение медальона в доме рабби Ландау, но намного больше следует восхищаться глубиной его понимания тайн еврейских душ, умением опознавать сокровища, спрятанные в самой глубине души, даже когда она «нага» – не облачена в одеяния Торы и ее заповедей. Он не только абстрактно верил в особенности еврейской души, но умел проникнуть вглубь тайны её особенности и черпать оттуда «полными пригоршнями».
«Мысль [Б-га] об Ам Исраэль предшествовала всему» – даже Торе и ее заповедям.
«Дерех Эрец предшествовала Торе»
Видимо, в самом порядке появления хасидизма можно распознать воплощение принципа «дерех эрец предшествовал Торе» в действии (дерех эрец – сложное понятие, означающее «принятое у людей», «достойное поведение» и многое другое).
Бааль-Шем-Тов занимался освобождением самой сути души из плена, пробуждая «точку её сути» и побуждая её выйти из дремы, причем – вне связи с одеяниями Торы и мицвот, такой, какая она есть сама по себе. На протяжении многих поколений никто не занимался этим особым светом души: всё внимание уделялось работе по единению человека с облачениями, придающими совершенный облик удостоившемуся приобрести их.
Но наши мудрецы многократно указывают на исключительную важность женских украшений. Кому жена действительно дорога, должен относиться к ее украшениям серьезно, понимая, что именно они выражают ее самобытность и проявляют ее внутренний свет. Даже если ее одежды идеально подобраны, при отсутствии украшения ощущается недостаток чего-то самого главного. «Мысль [Б-га] об Ам Исраэль предшествовала всему» – даже Торе и ее заповедям – ибо Тора дана им «лишь» для того, чтобы поднять и возвысить их.
И вот пришел в мир БеШТ, чтобы украсить души Израиля, возложив на голову каждого из них «венец доброго имени» (кетер шем тов – инициалы каф-шин-тет, כשט, – тот же корень, что и в слове «украшение», תכשיט). Этот венец раскрывает достоинства, сокрытые в самой сути души: его «доброе имя», имеющееся у каждого еврея, этот венец – выше трех корон, которыми еврейский народ увенчан Свыше: короны Торы, короны коhенства (кэуна) и короны царствования (малхут).
Мудрецы включают в дерех эрец также интимную связь супругов (зивуг); благодаря ей возможно заселение мира и нормальное его функционирование. А главный зивуг, без которого нет существования мироздания – это связь между Святым Благословенным и кнесет Исраэль (совокупностью душ Ам Исраэль), связь, в которой Невеста с Женихом единятся во всепоглощающей чистой любви, без преград, помех и облачений – лицом к лицу, сама суть души с сутью Его Самого.
Этот зивуг БеШТ ощущал постоянно, при каждом своем вдохе, поэтому был занят в основном делом, имеющим прямое отношение к самой сердцевине этой связи, приведение которой к совершенству беспрецедентно увеличивает обаяние. И это своё осознание БеШТ внедрил также и в нас.
Магид из Межеричей, продолжающий раскрытие света БеШТа, вроде бы возвращается назад: вновь заниматься облачениями – Торой и ее заповедями. Однако на этот раз это сопровождается новым содержанием – когда сокрытая прелесть сути души, освобожденная БеШТом из внутреннего галута, наделяет иным качеством каждую молитву и каждый урок Торы. Теперь всё это сможет действительно быть желанным в глазах Благословенного Творца, когда души Ам Исраэль, облачённые в приготовленные Им одеяния, не игнорируют более свою внутреннюю красоту и прелесть, и для Него это – как лучшее благоухание.
